Элис Петерсон - Только будь со мной
– Хочешь? – предложил он, показывая мне сигаретку.
Я молча кивнула в ответ.
Он подошёл к ванне и встал на одно колено.
– А ты, Тикет, хочешь прикурить? Или ты предпочитаешь сигары?
Чарли раскурил самокрутку, отдал мне, и я глубоко затянулась. На этот раз молчание было не в тягость.
– Ты уже думала насчёт переезда в Лондон? – спросил Чарли.
– Надо сначала найти работу.
– А где ты хочешь работать?
– В этом-то и беда: я не знаю. Думала, ты мне что-нибудь посоветуешь.
Я рассказала ему о Гае и Доме и о том, что они жили в западной части Лондона.
– Я хотела бы жить неподалёку от них.
Ещё я поведала ему, что сказала мне Фрэнки: чем дольше я буду жить с родителями, тем труднее мне будет начать самостоятельную жизнь. Поэтому она предложила стать моим наставником от «Опоры», когда я перееду в Лондон.
– Но я не могу позволить себе снимать жильё, не имея стабильного дохода.
– Да, но при этом тебе надо быть в Лондоне, чтобы искать работу, – заметил Чарли. – Для начала ты должна обратиться в кадровые агентства.
Он на некоторое время замолчал, задумавшись.
– Ты не хочешь вернуться в медицинский колледж?
– Не знаю…
– Жалко всё-таки – ты столько сил вложила в учёбу. Ты не скучаешь, Кас? По учёбе, по адреналину, по людям?
– Да, иногда мне этого не хватает.
Мы снова надолго замолчали.
– Так ты подумаешь об этом?
Я взяла охапку пены и приделала ему пузырчатую бороду.
– Подумаешь?
– Может быть, Дедушка Мороз.
Я лежала в постели Чарли Белла. Я лежала в постели парня. Такого не случалось уже очень давно. С тех пор, как Шон меня бросил.
Чарли, одетый в футболку и шорты, устроился на одеяле на полу.
– О, чёрт! Свет забыл выключить.
– Тикет, выключатель вниз, – скомандовала я.
– Потрясающе! – восхитился Чарли, когда комната погрузилась в темноту.
– Тикет очень умный. Лежать! Молодец.
– Это ты мне? – спросил Чарли.
Я засмеялась.
– Сколько тебе лет, Чарли?
– А почему ты спрашиваешь? Вообще-то неприлично задавать такие личные вопросы, – добавил он. – Двадцать восемь.
– Я думала, тебе не больше двадцати шести.
– Спасибо за комплимент.
– Чарли, – окликнула его я через пять минут.
– Да?
– Если хочешь, можешь спать со мной. То есть рядом со мной.
– Я понял. – По его голосу я догадалась, что он улыбался. – Мне и здесь неплохо, спасибо.
Я собрала всю свою волю в кулак, чтобы сказать:
– Но я хочу, чтобы ты прилёг рядом.
Последовала долгая пауза.
– А как Тикет к этому отнесётся? – тихо спросил Чарли, когда Тикет зашевелился в своей корзине.
– Не бойся, он тебе доверяет.
20
Я открыла глаза и увидела прямо перед собой спящего Чарли. Должно быть, ночью ему стало жарко, потому что он снял футболку. У него были широкие плечи и гладкая грудь. Он спал с довольным выражением лица, заложив одну руку за голову. Только я подумала, что было бы неплохо поцеловать его, как Тикет подскочил к кровати и начал переступать с лапы на лапу. Он попытался подвинуть ко мне инвалидное кресло, но оно не пролезало в проход между кроватью и стеной.
– Чарли.
– Угу.
– Чарли! – крикнула я, когда Тикет начал нетерпеливо поскуливать.
Чарли резко сел в кровати, сонный, растрёпанный и растерянный.
– Что? Что такое? Что случилось?
– Тикету нужно в туалет.
Он быстро вскочил, надел халат и засунул ноги в кроссовки, даже не зашнуровывая их.
– Иди, Тикет, – сказала я своему псу, когда он непонимающе смотрел то на меня, то на Чарли. – Иди с Чарли. Хороший мальчик.
Вторую половину дня мы провели в городе Чиппинг Кэмпден, недалеко от которого находился дом семьи Чарли. Мы погуляли с Тикетом по узким деревенским улочкам, а потом отправились в поход по книжным магазинам. Когда я заметила, что у Чарли голова пошла кругом от шопинга, я предложила угостить его пинтой пива в пабе.
Сев недалеко от барной стойки, мы начали рассматривать фото, сделанные Чарли в Колорадо. Он рассказал мне, что увлёкся фотографией в шесть лет, когда бабушка подарила ему на день рождения старую камеру. Учась в университете города Рединг, Чарли работал фотографом в студенческом союзе и университетской газете.
– Мне нравится вот эта, – сказал он, показывая фотографию, на которой я пью горячий шоколад, сидя рядом с Фрэнки. Я тогда понятия не имела, что он нас фотографировал. – В этом и заключается смысл фотографии как искусства. Фотограф ведёт себя тихо, не путается под ногами, но при этом он всё всегда подмечает и запечатлевает на плёнке.
– А что ещё важно для того, чтобы сделать хорошую фотографию?
– Самое важное – это правило третей. – Чарли схватил салфетку и попросил у бармена ручку. Потом нарисовал прямоугольник, разделив его на девять равных прямоугольников поменьше. – Фокус фотографии должен быть на том месте, где линии пересекаются, и ни в коем случае не в центре изображения. Поэтому, если бы я снимал твой портрет, то твоё лицо было бы здесь. – Он обвёл вертикальное пересечение линий маленьких прямоугольников.
– Почему?
– Потому что таким образом создаётся композиция. И снимок выглядит намного привлекательнее для зрителя.
– А ещё что?
– Надо грамотно выбирать задний план. Например, если я захочу сфотографировать тебя сейчас, – он сделал рамочку из пальцев и посмотрел на меня сквозь неё, – сзади виден стол с пустыми кружками и мятыми салфетками. Вид что надо. Но если я передвинусь чуть в сторону, то получится отличный кадр. – Он изучающе смотрел на мой профиль, и я чувствовала себя не очень уютно. – Здесь свет хорошо падает на твоё лицо.
– А кто был твоей лучшей моделью?
– Королева.
– Королева! – воскликнула я, совсем как папа. Надо было скорее переезжать в Лондон.
– Родители моего лучшего друга, Рича, торгуют овчиной в Сомерсете, и королева однажды зашла в их магазин. Есть люди, которых камеры любят. Они прекрасно знают, что делать перед объективом.
– Королева немало времени провела перед объективами.
– Да, но всё равно в ней есть что-то такое неуловимое, не знаю. Она как будто сияет. У неё замечательная улыбка. И вообще она мне кажется очень красивой.
Наступило воскресенье. Мы снова спали в одной постели, но ничего не произошло. Я чувствовала, что мы оба находимся в напряжении, но Чарли даже не пытался меня поцеловать. Я не спала всю ночь, волнуясь и переживая оттого, что я видела взаимное притяжение только потому, что хотела его видеть.
